Меч Господа нашего-2 [СИ] - Александр Афанасьев

Командир группы посмотрел на своего подчиненного

— Такие же отморозки и мы с тобой.

— Да, но мы то с тобой специально подготовлены.

— Он спас летчика. Получается, что он вместе прошел с ним двадцать километров по враждебной территории, уклоняясь от вражеских патрулей и поисковых вертолетов. Не попал под американские бомбы. Ты уверен, что смог бы так же?

Офицер пожал плечами. Ответил честно.

— Нет. Нужно везение.

— И я — нет. И не забывай — если бы он не сиганул с вертолета, ты бы остался там, в Иране. Сгорел бы в сбитом вертолете. Приведи его сюда, я поговорю с ним.

Офицер отправился в сторону ангаров…

Русский оказался примерно таким, каким подполковник Г. его и представлял. Среднего роста, ничем не приметный, явно недоедавший в последнее время — но что-то в нем было. После большой алии начала девяностых — подполковнику Г. приходилось иметь дело с русскими, в том числе и теми, которые прошли Афганистан. Они отличались от многих… в них была какая-то суровость, это были еврее — и в то же время не евреи. Многие из них не уважали ни закон, ни устав, действовали, как им вздумается — но в то же время невозможно было представить их дрогнувшими и побежавшими, они предпочитали скорее умереть. В Армии обороны Израиля — главной ценностью считается солдат, он может выдать военную тайну, попав в плен, он знает, что его обменяют на десять, на сто, на тысячу человек — но вытащат и спасут. А вот русские… по ним можно было бить, и они держали удары до тех пор, пока от них ничего не оставалось. Иногда — подполковник находил в них пугающее сходство с исламскими фанатиками, с которыми они дрались — прежде всего, своей непреклонностью и готовностью на любые жертвы за то, во что они верили. Вот и этот — такой же…

— Как тебя звать? — спросил подполковник. Он и не подумал требовать от солдата много младше его по званию отдать ему честь, в Армии обороны Израиля до этого никому не было дела.

— Михаил. Миша.

— Ты ранен?

— Нет. Просто немного устал.

— Ты должен отправляться в госпиталь. Это нужно.

— Я не хочу в госпиталь. Я хочу освободить мою землю.

— Откуда ты знаешь?

Миша не ответил. Понятно, успели разболтать. Командир специального отряда прикинул, что к чему.

— Ты, значит, с Сектора Газа?

— Да. Я вырос там.

— Где конкретно?

— Укрепленная деревня Незарим.

Неплохо. Заманчиво близко.

— Ты помнишь местность?

— Да. Мы патрулировали тот сектор тоже. Искали ракетчиков и изображали из себя мишени.

— Говоришь по-арабски?

— Я знаю арабский с детства.

— Ты пехотинец?

— Уже нет. Прошел курс специальной подготовки. Я не знаю, как называется это подразделение, оно состоит только из русских.

Подполковник это подразделение знал.

— Почему ты не хочешь присоединиться к своим?

— Я не знаю, где они. Не знаю, какое у них задание. Но я знаю, куда идете вы.

Языки бы оторвать… Но с другой стороны — Йонатан Нетаньяху такому солдату был бы рад до соплей. У него только такие отморозки и служили, вот почему они тогда что хотели то и делали. Почему он — должен послать его подальше?

— Последний вопрос. Тебе кто-нибудь говорил, что ты псих?

Русский не улыбнулся. Как потом понял подполковник — серьезный сукин сын, истинный правоверный.

— Никак нет…

После того, как русский ушел к ангарам — к подполковнику Г. снова подошел тот самый офицер.

— Я решил его взять — коротко сказал подполковник Г. - в качестве проводника. Вторая группа переходит границу южнее Карни, пусть присоединяется к этой группе. Он жил в Незариме, знает арабский и местность. Может пригодиться. Подберите ему снаряжение, лишний комплект, думаю, найдется.

— Он тощий как смерть, вымотанный — привел последний аргумент офицер — отказался от госпитализации. Может не выдержать.

— Ничего. Поест по дороге. У нас есть колбаса?

— Есть. Не кошерная только.

— Русским на это плевать…

— Что там?

Их снайпер, вооруженный винтовкой Matrix: Галиль 308 переделанный специалистами Gilboa Arms[16] и превращенный в бесшумную снайперскую винтовку с интегрированным глушителем — передал винтовку лежащему рядом командиру.

— Двести. Чуть вправо от машины. На крыше.

Термооптический прицел предательски высветил прикрытый маскировочной сетью пост на крыше. По данным израильской секретной карты — здесь был детский садик.

Три человека. У двоих — за спиной нечто похожее на ПЗРК советского производства, возможно старые, у которых уже головки самонаведения на последнем издыхании — а возможно и новые, советские, китайские или северокорейские. У третьего — странного вида винтовка, явно крупнокалиберная. Самое то — чтобы врезать по зависшему для высадки десанта вертолету.

Сукины дети… Эти-то откуда…

Самое страшное — что тут были дети. Они видели детей среди боевиков. Мальчишки, одному на вид и семи лет нет — но на поясе подвешена граната. И ведь подорвет, на самом деле подорвет. Сам погибнет — но ему на это плевать…

— Сеанс…

Командир разведывательной группы — в нее входили двенадцать человек, четыре тройки и проводник, того тринадцать — принял гарнитуру рации.

— Давид три на приеме.

— Давид три, это Голиаф. Двадцать минут, повторяю — двадцать минут.

— Вас понял. Нахожусь на позиции, веду наблюдение. Район укреплен подручными средствами, отсюда могу видеть, что улицы перекрыты заграждениями из колючей проволоки и баррикадами. В моем секторе — на крышах ракетчики с ракетными установками, снайперы, один пулеметный расчет. Цели подсветим лазерами. Будьте предельно осторожны, район опасен для авиации, повторяю — будьте предельно осторожны.

— Давид три, тебя понял. Вопрос — посадочная площадка обозначена?

— Голиаф, положительно, посадочная площадка обозначена. Смотрите, не ударьте по нам, как поняли?

— Давид три, вас понял, десантники знают о вашем присутствии. Ждите сигнала «общий», отбой.

— Голиаф, отбой. Так, разбираем цели. Огонь по команде. Цви, лазер за тобой.

— Так точно…

Считалось, что Израиль не имел вооруженных беспилотников вообще, в отличие от американцев. На самом деле — такие беспилотники были, просто информация о них скрывалось.

Ударный израильский беспилотник назывался Гарпия и относился по размерам к классу средних беспилотников. В отличие от американцев — израильтяне не поставили на него уже разработанное оружие, а начали разрабатывать его с нуля. Если для американцев целями в основном были автомобили и здания, требующие мощного оружия типа Tow — то у израильтян целью чаще всего был одиночный автоматчик. И Израиль — был не так богат, чтобы тратить на его уничтожение целую противотанковую ракету. Поэтому — израильский беспилотник был вооружен множеством маленьких, свободно падающих боеприпасов, в транспортном положении находящихся в кассете, которая крепилась на беспилотник. Эти боеприпасы — не имели двигателя и имели простейшую систему коррекции курса. Их боеголовка — по мощности поражения была равна пехотной гранате, но давала помимо обычных очень мелкие, острые как бритва, короткие иглы из специального пластика. Человек или люди, около которых взрывался такой боеприпас — умирали чаще всего не от ранений, не от болевого шока — а от заражения крови и послеоперационных осложнений: Если обычные стальные осколки можно было обнаружить на рентгене — то эти рентген не обнаруживал и человек умирал мучительной смертью, перед этим палестинцы тратили время на то, чтобы вынести его с поля боя, определить в больницу, хирурги тоже тратили на него время, разыскивая по всему телу осколки — иногда просто резали наугад. Применение такого оружия было запрещено — поэтому, Израиль держал такое оружие в секрете и применял лишь в единичных случаях. Но сейчас — мнение международной общественности было уже без разницы.

Несколько десятков Гарпий — все что были — поднялись с аэродромов Израиля, чтобы атаковать цели и ослабить оборону боевиков. Все эти небольшие беспилотные самолеты до сигнала скрывались в ангарах, Израиль давал заведомо ложные данные о количестве беспилотников и никто не знал, сколько их у него есть…

Объединившись в одну стаю, обмениваясь данными и распределив между собой цели, Гарпии пошли на запад, чтобы по сигналу атаковать цели…

Атака была внезапной, бесшумной, совершенно ни на что не похожей. Цви включил лазер и держал его, ожидая нарастающего воя самолетных двигателей и тоненького свиста стремительно приближающейся к земле бомбы. Но вместо этого — позиции боевиков вдруг покрылись ковром маленьких, блеклых вспышек, примерно таких, какие дает граната подствольного гранатомета. Но этих вспышек было много — они были в самых неожиданных местах, и не попасть под них было невозможно…